1.
- Сидишь?
- Сижу.
- Кхм. И давно? - позвякивание меча в руках.
- Давно, - вселенский вздох.
- А где остальные?
- Там,- говоривший махнул рукой за спину второго.
В красном, дышавшем зноем, сумраке сидел один. В черно-красной чешуйчатой броне дракона, с идеально сбалансированной шпагой в руке, волосами, затянутыми на затылке в плотный пучок, он махал белоснежным крылом, обдувая себя, оберегая от царившего в пещере жара. Яркий представитель расы Камаэль, пришедшей из прошлого, он был верен образу до последней пылинки на защитном щитке - всегда подтянут, всегда готов, аристократичен и, вместе с тем, опасен до кончика клинка. Глаза сиреневого цвета смотрели одновременно внутрь воина и вдоль уходящего под землю хода. И второй...
В принципе, словом "эльф" можно полностью описать то, что предстало бы перед взором стороннего наблюдателя. Утонченный аристократ, каждым жестом говорящий о превосходстве своей расы над остальными, хрупкий, как хрусталь, в изобилии лежащий вокруг (враги, что не сталкивались с кастой Поющих Мечей, жестоко обманывались их видом). Но была в этом эльфе и неправильность, она заставляла других с опаской к нему относиться. Превосходные волосы, уложенные в идеальную прическу, скрывал под собой гномий кузнеческий гермошлем с темными очками на лбу. Сам вид этого шлема настолько выбивался из образа, диссонировал с общим видом, что замешательство окружающих доставляло эльфу острое неземное наслаждение...
- Ты думаешь, мы найдем их тут?
- Уверен.
- С чего такая уверенность?
- Твое прозвище уже давно стало именем, Скептик.
Голоса в гулкой багровой тишине разносятся далеко, потому двое разговаривали шепотом. Голос - единственный звук, не присущий месту, где они сидели. И когда к их разговору присоединились другие ноты, в головах обоих промелькнула одна мысль - "наконец-то". Из сумрака показались шестеро - камаэль, идущий рядом с оркой, ожесточенно размахивал руками, явно пытаясь что-то доказать, на что она лениво отмахивалась рукой, как от надоедливой мухи, чем еще больше злила воина; человек в робе, усеянной знаками священника, завистливо смотрел на выводившую в воздухе знаки силы эльфийку; два суровых воина с огромными мечами и задумчивыми лицами, лежащими на плечах, шевелили губами, что-то вспоминая или заклиная, и крылья их махали в такт словам. Увидев сидящих, вся шестерка заметно оживилась и ускорила шаг.
- А мы идем и думаем - туда ли вообще попали? С этими Хранителями Порталов никогда не знаешь, куда попадешь.
- Не преувеличивай, - тут же перебила орка спорившего с ней до этого воина. - Тогда тебя закинуло в Годдард только потому, что ты напился как сапожник, и не смог выговорить место назначения.
- Да я не пьянею никогда! На настоящего воина алкоголь не действует! - воин гордо выпятил грудь, затянутую в ослепительно белую кожу доспеха Величия.
- Ага, Шади не пьянеет. И в прошлый раз моего волка кормил морковкой тоже не он. Еще и приговаривал: "Какой отличный большой заяц. Еще подкормить, и на вертел," - под общий смех сказал Скептик.
- Ладно-ладно. Хорошо смеется тот, кто смеется...
- Над Шадом, - добавила орка.
Смеясь и подшучивая друг над другом, пришедшие расселись кто куда. Священник-человек отрешенно перебирал четки, лишь изредка поднимая взгляд от пола и улыбаясь уголками губ. Никто, включая его самого, не знал, откуда взялось имя Бионик, почему родители назвали именно так, определив таким образом судьбу своего дитя еще до рождения. Отличный, незаменимый боевой лекарь, Кардинал церкви Эйнхазад, он прошел уже через множество испытаний, и его роба из материи зеленого цвета с вплетенными нитями темного кристалла была покрыта знаками Лечения, по количеству спасенных. Эльфийка, шедшая рядом с ним, сначала осмотрела камни, вздохнула и, выбрав место почище, грациозно опустилась на пол пещеры. Принадлежа к касте Святых Евы, она начала читать молитву богине, даже не прислушиваясь к шуткам и разговору.
- Где Сула? - первый воин позволил своему голосу проявить нетерпение.
- Опять торговая операция, по продаже воздуха неверующим и несведущим, - ответил Бионик.
- Ясно... - Вздох был подобен горечи крепкого чая.
Воин встал, вложил рапиру в ножны и послал зов: "Я понимаю, незабвенная, что нам нужны деньги, но ты нужна нам здесь. Желательно, в хорошем настроении и самочувствии." "Тогда идите без меня. Этот тупой гном, будь трижды проклята его мать, вздумавшая родить на свет такое неразумное дитя, так вот, этот гном не хочет покупать наши отличные куски брони и шлема! Погоди, он что-то еще бормочет" И Сула пропала из мыслей.
- Я так понимаю, Вен, что она прилетит позже? - спросил Шад.
- Выдвигаемся, - Венаре нахмурил брови. - Нас ждет контракт.
Шутки отрезало, как по мановению волшебной палочки, этого мифического артефакта из древности. Все зашевелились, воины взялись подтягивать ремни брони, передвигать заплечные мешки в боевую позицию, эльфка заходила между ними, молясь перед каждым, даруя благословение Евы. Бионик достал из набедренного кошеля объемную книгу, раскрыл на закладке и прокашлялся. Шевеления вокруг прекратились. Он подозрительно оглядел склонивших головы друзей, что обступили его. Память услужливо зашептала, как в прошлый раз они осмелились прервать молитву Эйнхазад. Вздохнул, обернулся к эльфийке в поисках поддержки, пожал плечами и начал читать:
- Великая богиня, даруй нам победу над врагами, даруй благость очищения и лечения, ежели мы будем ранены либо прокляты, обереги от смерти и забвения... - Эти слова повторялись раз за разом в прошлых битвах. Мерный, слегка напевный голос Кардинала заполнял тишину вокруг, отметая лишние звуки, наполняя сердца слушателей радостью и свободой. Даже эльфийка, принадлежа к другой богине, застыла в благоговении. Никто из Святых Евы не умел говорить правильные слова, не мог заставить слушателей забыть о мелочном и несущественном, сосредоточиться на грядущем и важном. Не в словах была их сила, но в заклинаниях и дикой магии. Услышав хоровое "да будет так", она запела. Песня проникала в разум, уводила за собой, напоминая о прошлых победах, о будущих трофеях и жажде битвы. Орка вступила после восьмой ноты, их голоса сплетались, как змеи на символе медицины, они гипнотизировали своей глубиной и значимостью. Как только эльфка умолкла, орка сорвалась в крик, ее песня билась, как свободолюбивая птица в клетке, просясь на волю, и врываясь в души собравшихся, наполняла силой мышцы воинов, заставляя разум лекарей работать в ускоренном режиме, даруя скорость ногам и точность рукам. Как это бывало и ранее, она замолчала на пронзительной ноте, которая ударилась о стены пещеры вокруг и разбилась на тысячи и тысячи осколков. И только теперь стало возможным услышать шепот эльфа. Он расписывал тишину, наступившую после крика орки, в сотни цветов, магией наполняя каждое слово. Мечи и посохи засветились призрачным светом, доспехи покрылись вязью заклинаний крепости и гибкости, перед каждым засветились обереги от стихий и оружия. Красота его песен оглушала и не давала сосредоточиться на чем-то другом. В прошлом это едва не стоило им жизни, когда перед лагерем орков-ренегатов Скептик решил наполнить их оружие силой. Он пел в полный голос, и заворожил всю группу. И если бы орки не попали под очарование его песен, смерть была бы довольна таким урожаем в тот день. А эльфу пришлось достать кинжал и самолично перерезать глотки стоящим в ступоре врагам. Друзья тогда пришли в себя через полчаса...
- Идем. - Как взмах клинка.